Берега Леонарда

Это имя давно стало знаковым не только в Пермском крае, но и во всей России — той России, которая болеет за сбережение собственной истории и культуры.

 

Основатель ДЮСШОР «Огонёк» и Чусовского этнографического парка, заслуженный работник культуры РФ, лауреат Строгановской премии Леонард Дмитриевич Постников недавно решением Земского собрания Чусовского района выдвинут на присвоение ему звания «Почётный гражданин Пермского края».

 

Сегодня, накануне юбилея Леонарда Дмитриевича, мы желаем давнему другу «Звезды» крепкого здоровья, долголетия и той мудрой отваги, с которой он вот уже больше полувека служит делу русского возрождения.
ЗАПЛЫВ ЧЕРЕЗ МЁРТВУЮ ВОДУ

Из памяти не выветривается эпизод, как в поисках ждущей укрывища уральской старины мы прибыли с Постниковым в Успенку — деревушку на крутом берегу Чусовой. Сверху был виден островок — отсыревший ломоть огромного каравая, Нижне-Чусовского городка, из коего и отправился Ермак Тимофеевич со товарищи на Сибирь. А каравай съеден великим затоплением времён Камской ГЭС. До сих пор кости предков вымывает.

В дорожной колее, среди грив засохшей грязи, наткнулись мы на белый мрамор. Два вывороченных надгробья были брошены кем-то под колёса, чтобы не буксовала машина. Само собой, не «мерседес», а, судя по крупному протектору, грузовая. Стало быть, местные. А ежели не местные, выходит, всё позволено? А местным что, наплевать?

Донимала жара. С уральской кручи виднелся жалкий лишай островка, оплетённого мёртвой водой. И вдруг Леонард, объятый каким-то открывшимся кровотечением памяти, поднялся во весь свой двухметровый рост и хрипло бросил через плечо: «Ну, я поплыл!..»

И — съехал с неимоверной крутизны, как на саночках. Гляжу, а он (всё-таки бывший спортсмен-пловец!) кромсает телом тяжёлую, плохо гнущуюся воду. Зачем плывёт?.. Неведомо. Словно тянет его мощный магнит островка. Может, тянет затем, чтобы на всю оставшуюся жизнь закалить этими глухими водами отчаяния, под которыми — чешуйчатое чудо деревянного кремля, неотпетые избы, кузницы-утопленницы, спёртый ужас подводного кладбища?.. Страшно плыть через такую реку. Я бы всех радетелей наших — от депутатов до президента — допрежь их предвыборного соискательства окунал в эту тёмную купель прозрения, дабы помнили, откуда они родом и худших бед не натворили!

А Леонард, достигнув островка, но не выходя из воды, положил седую голову на торчащий из реки камень-одинец, точно на подушку, и задремал, окружаемый серебром мелкой рыбёшки… Потом уже иеромонах отец Савватий, подвижник ближнего монастыря, узнав о великом постниковском заплыве, поведает, что Постников, сам того не зная, повторил подвиг святоборца Тихона Вятского, какового пять веков назад Строгановы, облыжно обвинив в поджоге, сбросили прямёхонько с оной кручи, с коей ныне сверзился Леонард. Тогда, как гласит предание, живой и невредимый Трифон встал на камень, выглянувший из воды, и, пристально взирая снизу вверх на своих обидчиков, поплыл на нём, как на лодии…

Мытые-перемытые косточки русских людей и два найденных мраморных памятника Постников перевёз в свой парк истории реки Чусовой. Подле храма святого Георгия нашли приют сирые надгробья, а взбаламученный прах (помните философа Николая Фёдорова и его главную мысль о собирании праха предков?) тут же, рядом с поруганным мрамором, предал Леонард земле. Жителям канувшего в Лету Нижне-Чусовского городка знак памятный установил.

ЛЕОНИД, СОРАТНИК ЛЕОНАРДА

Однажды замыслил Постников возвести Музей писательских судеб, где в магическом кристалле реки Чусовой отразилась бы текучая истина её истории. Прижизненными экспонатами этого музея стали и Виктор Астафьев, написавший в вахтенном журнале здешнего колбасного завода свой первый рассказ «Гражданский человек», и отбывавший тут раннюю авантюрную юность поэт Юрий Влодов, запустивший в народ долгоиграющее двустишие «Прошла зима. Настало лето. Спасибо партии за это» и многие другие крылато-едкие строки, и божедумный литературный критик Валентин Курбатов, будучи старшеклассником, подбиравший (как рассказывал Астафьев) чинарики у чусовского железнодорожного переезда, и главный редактор журнала «Москва», мужественно-нежный прозаик Леонид Бородин, создатель романтической повести «Женщина в море» и провидческой «Царицы смуты», которую он начал писать в бараке особого режима на берегу одно-имённой реки.

В минувшем мае, несмотря на мучившие его боли в позвоночнике, он успел пройтись по улочке русского сопротивления. Эта улочка совпала с его душою, о чём Леонид Иванович в противовес увиденному ранее, по дороге, написал в очерке «Пермь в осаде», вышедшем в девятом номере его журнала за 2011 год. Мало того, что у обоих — Бородина и Постникова — практически совпали имена (в обиходе Леонарда нередко кличут Леонидом), так ещё и дни рождений пришлись на 14 апреля — у того и у другого. Бородин не мог не восхититься: «Для меня этот человек, Леонард Дмитриевич Постников, истинный герой, заслуживающий в несоизмеримо большей степени правительственных наград, что раздаются ныне кому ни попадя… Признаюсь, на какой-то момент мне стало жаль свою жизнь… Показалось: встреться я с этим человеком в своей молодости, стал бы его верным соратником до гроба, мыкался бы с ним по всяким инстанциям в выбивании санкций и денег, в меру физических сил сам бы возводил избы и храмы, строил бы шлюп с алыми парусами в честь пермского земляка Александра Грина, подтаскивал материалы скульптору к памятнику Ермаку…»

Здесь же, в одном из домиков уральского града Китежа, протекал и наш с Бородиным вечерний разговор. Бывший узник «Перми-36», единственный русский на весь барак особого режима, до того как приехать к Леонарду, почти через четверть века после освобождения посетил места своего бывшего узилища, где сегодня создан мемориальный центр истории тоталитаризма. Здесь каждое лето проходит не то фестиваль, не то форум «Пилорама» с участием заезжих рокеров, бардов, сатириков, митьков, забугорных консулов, демократических краснобаев, токующих на фоне надувания пляжных матрасов, баражирующих купальников и плавок, визга плещущихся в речке, подогретых несметным количеством водки и пива. Вот тогда-то Леонид Иванович сокрушённо вздохнул: «Грустно слышать о том, что наша зона превращается в рок-концерты и смехопредставления на костях!»

Все экспозиции в Музее писательских судеб — дело рук самого Постникова. Однажды он поручил музейную переустановку дипломированным специалистам. Те усердствовали, пыхтели, развешивали, но пришёл Леонард, глянул — и всё заново переиначил. Сам себе редактор, художник и дизайнер. Но сие не означает, что ежели Постников чего-то в музее разместил, то это намертво. Нет, с течением времени и отзываясь на оное, музей меняется в данном ему пространстве, стиснутом размерами небольшого дощатого домика. Недавно я в этом лишний раз убедился.

«Стена Бородина» дополнилась любопытной авторской композицией основателя этнографического парка. Искусствоведы нарекли бы это инсталляцией: деревянная кисть руки с вытатуированным на ней американским флагом, держащаяся за сдвоенную зубчатую пилу, которая занесена над контуром… советской империи. И — строки пермского поэта Александра Зубкова:

Ночь. Пилорамы
вздыбленные звенья,
Крест-накрест
расчертившие луну.
Здесь закалялась
воля поколенья,
Готового распиливать страну.

Бородин её не распиливал. Сколько мог, он вынашивал и сберегал Россию в собственном сердце. Пока оно не разорвалось. Очевидно, его помнят в разных концах России, помнят улочки и улицы, одна из которых — пробьёт сей взвешенный час! — будет названа улицей Леонида Бородина. И она непременно пересечётся с улицей Леонарда Постникова.

Возвращение блудной улитки

Ох и не просто быть государством в государстве! С одной стороны, когда в том государстве, которое располагается за пределами улочки русского сопротивления, наступает время «Ч» и, предположим, требуется предвыборная поддержка в лице заслуженного работника культуры России, лауреата Строгановской премии и почётного гражданина города Чусового Леонарда Дмитриевича Постникова, столпы этого государства едут к нему на поклон. С дарами. С другой стороны, когда основателю этнографического парка необходима помощь граничащего с ним большого соседа, те же самые столпы становятся вёрткими, точно ужи, и заслоняются единственно возможной фразой: «Нет денег!» В одночасье Леонард даже пошёл к Хафизу (разумеется, речь не о персидском поэте, а о местном авторитете, без которого в этом городе никогда и ничего не решалось). Увидев Постникова, тот взбледнул:

— Не поверишь, самому на проезд в автобусе не хватает!

Временами архиповскому старцу надоедает быть мальчиком на побегушках, и он, чтобы не взорваться и не послать всех на хутор бабочек ловить, начинает, как мальчик, прикалываться. Встречает незваных гостей в прикиде этакого великовозрастного Мальчиша-Кибальчиша: в трусах и в замызганной будёновке с болтающимися, как у спаниеля, ушами. Ведёт «экскурсантов» в крестьянский дом, а там уже — семеро по лавкам: Танюша, Катюша с пятилетним Ванюшей да я, Юраша. Вроде бы как семейство. Танюша с Катюшей (а ещё Валюша, а ещё Ириша) приезжают сюда на этюды. Художницы из мастерской пермского живописца Евгения Широкова мигом перевоплощаются, подыгрывая Постникову. Танюша покрывает голову цветастым платком с кистями, берёт в руки музейную гармонь-двухрядку. Катюша качает ребячью зыбку, Ванюша вертит деревянную трещотку, с коими бродили раньше по околоткам сторожа. Леонард поясняет вошедшим: «Во-от, здесь-то они и живут!»

Гости принимают всё за чистую монету; а одна из прибывших дам, окидывая цепким начальствующим взором космос русской избы, издаёт суровый вздох: «Маркетинга вам тут не хватает!» — «Мы и слов-то таких не знам!» — усекает глагол Танюша. Гости довольны, мы — тоже. После их благополучного исхода, включив запрятанный за сундук магнитофон с кассетой народных песен, мы пускаемся в смешливый пляс. Половики сбуровлены, пол ходуном ходит. Ловлю себя на мысли, что этот дом давно не знавал веселья. А излажен он, судя по всему, ещё в конце позапрошлого столетия. Конечно, и прялки в доме, и светцы для лучины, и берестяные туески, и кадушки, зыбка, прикреплённая к потолку на гнущейся, убаюкивающей палке, коврик с лебедями, тронутые ржавчиной зеркала, чёрно-белые фотокарточки по стенам — из разных деревень, из разных изб, но все они — оттуда, из далёкого прошлого, их изготовили, к ним прикасались, стирали с них пыль, их любили… Я вдруг почти физически ощутил всю неизречённую боль вещей, почувствовал, как они тоскуют по хозяевам.

Но нам то, городским, отчего так легко в крестьянском доме? Может быть, Россия — та самая улитка из детской зазывалки, когда приговаривали: «Улитка, улитка, высуни рога, дам тебе, улитка, кусочек пирога…»? Приговаривали-приговаривали — и приговорили… Выползла улитка за кусочком пирога, и теперь — ни кусочка, ни домика? Может, наши ряженые предощущения — случайное или неслучайное возвращение улитки к себе домой, совпадение покинутой раковины и блудного тельца?

Как-то Леонард попросил девчонок расписать в крестьянском доме красками глинобитную печь. Они засомневались: мог ли крестьянин средней руки позволить себе подобное «баловство»? «Я ведь не убогость России хочу показать, а её красоту», — молвил Постников. В этой как бы ненароком сверкнувшей фразе — главный смысл его этнографического парка. Леонард стремится вызволить из небытия красоту, которая ушла, но из которой уходить не хочется.

И так со всеми гостями-визитёрами государства в государстве. Там, во внешнем государстве, они, быть может, и руки бы друг другу не подали, унося в зобах негодование при встрече, но здесь, в государстве Леонарда, происходит нечто такое, что обращает самолюбие в братство, гордыню в детскость, «мировую известность» — в растворение в космосе русской избы и природы. Пусть ненадолго, пусть хотя бы на время пребывания в государстве государства. Но вот уже актёр Зиновий Гердт выводит на стене постниковского кабинета: «Восхищён, изумлён, ничего подобного в смысле воспарения души никогда не встречал!» А поэт Евгений Евтушенко признаётся: «Здесь, на земле Леонарда, я себя чувствую русским!» А прозаик Виктор Астафьев вручает хозяину этих мест собственную книгу с надписью: «Леонарду Постникову — патриоту-чусовлянину от енисейского налима поклон и благодарение за всё то доброе, что он делает для людей и истории нашей разграбленной и исковерканной…» А певица Татьяна Петрова вспоминает: «Когда бываешь у Леонарда Дмитриевича, ощущаешь себя такой сильной!.. И, самое главное, ты чувствуешь себя д о м, а! Дома я!»

Однажды на 136-м километре, где располагается этнографический парк, высадили за безбилетный проезд одного неизвестного. Он вышел, огляделся. Вокруг — сугробы, а из них часовни высятся. Неизвестный постучался в дом, но дверь оказалась незапертой. Человек вошёл в комнату, обставленную старинной, на вид купеческой мебелью. Поднялся на второй этаж. Там горел камин. Человек присел у камина и стал греться. Наконец показался хозяин — высокий, седобородый, в художническом берете. «Где я?!« — округлив глаза, спросил его незнакомец.

Единственно возможный ответ возникает сам собой: «На Родине».

Глубокоуважаемый Леонард Дмитриевич!

Примите самые искренние поздравления с Вашим 85-летним юбилеем! Вы — один из наиболее известных деятелей культуры Прикамья, культуры в самом широком смысле этого слова. Скажу о главном — Вы созидатель и уникальная личность, и поэтому печать Вашей яркой индивидуальности и незаурядности носят все Ваши замечательные детища. Это и Чусовской этнографический парк-музей, популярный далеко за пределами Пермского края, и спортивная школа олимпийского резерва «Огонёк», воспитавшая плеяду замечательных спортсменов. И совершенно не случайно, что именно Вы вошли в великолепную пятёрку первых лауреатов Строгановской премии пермского землячества, причём в одной из наиболее престижных номинаций — «За выдающиеся достижения в общественной деятельности». От имени Ваших земляков желаю Вам крепкого здоровья, новых ярких успехов, долгих и счастливых лет жизни! Всех Вам благ!

Андрей Кузяев, председатель правления Пермского землячества г. Москва

Леонард Дмитриевич!

(Прочь все ненавистные Вам дежурности вроде «дорогой» и «уважаемый»!) Всякий день рождения — общий! И он всегда день РОЖДЕНИЯ и в нём нет ушедших. В этот день естественно и живо сойдутся к Вам Александр Грин и Василий Каменский, Серёжа Шуплецов и Виктор Астафьев, Леонид Бородин и Борис Черных. И десятки чемпионов России и мира и мастеров спорта, рождённых созданным Вами «Огоньком», и действующих поэтов, прозаиков и художников, которых Вы собрали в «Музее писательских судеб» и которые, где бы ни жили, будут слышать в себе сердце родного города и благодарить Вас. Да здравствуют память и жизнь! Спасибо Вам.

Ваш Валентин Курбатов, почётный гражданин города Чусового, литературный критик, академик Академии российской современной словесности г. Псков

Леонард Дмитриевич Постников — удивительно красивый русский человек. Во всём: по своей исполинской стати, поступкам, делу рук своих — сохранению и приумножению наследия наших предков, что нашло материальное и духовное воплощение в создании на левом берегу речки Архиповки этнографического парка, имя которому — РУССКИЙ ДУХ. «Здесь Русью пахнет», — ещё два века назад говорил Александр Сергеевич Пушкин. А ведь сегодня не про каждое пространство исконно русской земли так скажешь. Про постниковский парк — да. Там жива музыка наших предков. В прямом и переносном смысле. Поэтому поклон Вам, Леонард Дмитриевич, за Ваш нравственный и духовный подвиг!

Евгений Крылатов, композитор, народный артист России, почётный гражданин Пермской области г. Москва

Леонард Постников — это исключительно русский человек во всех его проявлениях. Его абсолютная порядочность и правдивость, которых, ох как не хватает нашему нынешнему обществу, — в его поступках и словах. Когда я писал свои этюды основателя Чусовского этнографического парка, а он при этом позировал в моей мастерской, я это понял глубоко и навсегда. Причём глагол «позировал», который я сейчас употребляю, конечно же, ему не подходит. Настолько Постников естественен в своей породе. В каждой складке на лице. А этих зарубок жизнь преподнесла ему немало. Леонард Дмитриевич, вы — поразительный по чистоте помыслов, преданности делу и гражданской стойкости человек! Ваш пример по спасению всего того, что в России ещё осталось доброго и неразорённого, не может не вдохновлять. В том числе — лучшую часть «племени младого, незнакомого», идущего по Вашим стопам. Так держать!

Евгений Широков, народный художник СССР, почётный гражданин Перми и Пермской области, лауреат Строгановской премии г. Пермь

Когда я думаю о Леонарде Дмитриевиче Постникове, в первую очередь меня восхищает его приверженность к спорту. Это — в его 85! Он и сейчас держит себя в форме, а уж как радуется победам чусовских горнолыжников и саночников! Помню, однажды он преподал им урок: «Выигрывать надо на две головы выше!» Это — чтобы не было соблазнов у судей. Это и называется чувством собственного достоинства, в основе которого — любовь сначала к малой, а потом — к большой Родине. Леонард Дмитриевич, лично для меня вы являетесь примером того, как нужно любить свою малую родину, чтобы не размывались границы Родины с большой буквы. Я уважаю вас как человека и патриота в полном смысле этого слова. Желаю Вам ещё долгие годы служить на благо нашего Отечества.

Геннадий Зайцев, Герой Советского Союза, командир подразделения «Альфа», почётный гражданин города Чусового Московская область

В нашей большой Родине — России, находящейся в ещё большей Родине — Человечестве, невозможно воспринимать чувство патриотизма без любви к Родине первоначальной, которая начинается с того самого кусочка земли, где мы сперва ползали, а потом научились ходить, разбивая собственные носы на первых шагах. Леонард Постников потому большой патриот и России, и Человечества в целом, что он так прикипел к своей почве — изначальной земле Уральской. Он любит каждый корень, проступающий на её таёжных тропах, каждый подорожник, упрямо расправляющийся после тележных колёс. Постников стал основателем Чусовского этнографического парка, который является училищем любви к Родине. Я никогда не слышал, чтобы Леонард Дмитриевич повышал голос на других людей. Я только видел, как что-то молниевидное проскальзывало в его глазах, когда в его присутствии говорили какую-нибудь пошлость. Постников принадлежит к той, к сожалению, немногочисленной породе людей, в присутствии которой люди стыдятся себя плохо вести. Леонард Дмитриевич, сегодня, в преддверии Вашего юбилея, я посвящаю Вам своё самое последнее стихотворение. Разница только в том, что Ваши ощущения совпадают с запахом уральской бревенчатой избы, а мои — с запахом сибирской, а это запахи-сёстры.

Евгений Евтушенко, поэт Талса, штат Оклахома, США

Источник: Газета "Звезда"