"Близкий и далекий Валентин Курбатов". Выдержки из книги Нины Бойко

Написавший десятки книг и предисловий к книгам, сотни критических и иных статей Валентин Яковлевич Курбатов о себе  почти не говорит. Лишь изредка какой-нибудь из газет удается выудить у него что-то из личной жизни, но, начав рассказ, он тотчас и обрывает его, словно не считая заслуживающим внимания. Да вот в письмах к Леонарду Дмитриевичу Постникову нет-нет проскользнет  что-нибудь сокровенное:

«Я  завидую вашему снегу. У нас все дождь и слякоть, за которыми не видно приближения Нового года. Мама  у меня в Пскове полгода пожила  нет, говорит, не могу больше, давай в Чусовой.  Уехала, звонит довольная: снегу по колено!» 

«Осень у нас  не наглядеться. Сажусь на  велосипед и в поля! Всю работу побросал. Пусть до дождя потерпит. А на Чусовой в этот приезд так и не насмотрелся. Надо бы и по Усьве повыше подняться, и в Такманаиху заглянуть, и по Чусовой забраться повыше Гребешка. Но всё проклятая нехватка времени. Всё гонка дел. Как будто их можно переделать все».
«Лучшие чувства  безмятежность, кратчайшие мгновения из детства, хоть и тяжелого   были  в Чусовом. Молю Всевышнего: ну хоть на минутку верни меня туда, но таким же башковитым, как сейчас. Но Господь разумен   нет уж, миленький, на этих условиях я тебя не пущу, мало ли что ты там успеешь понаделать. Возвратись таким же дураком, каким был, и будешь подлинно счастлив».

Начал писать из-за Виктора Петровича Астафьева. Прежде я писал о кино и театре, а потом понемногу и о литературе. Первую настоящую работу написал о нем. Мы с Виктором Петровичем познакомились поздно, когда ему было уже пятьдесят, и я сам решил заняться писательством, оставив редакцию псковской молодежной газеты. Это был 1974 год. В Пскове жил замечательный писатель Юрий Куронов. Его-то и пригласил Виктор Петрович в Вологду, где жил тогда. А уж Куронов меня.  Поехали. Я книг Астафьева не читал. Чего было читать, если он у нас в девятой школе выступал после выхода бедной маленькой книжки «До будущей весны», вышедшей в Молотовском издательстве в 1953 году.  

Я сбежать с его выступления не сбежал, слишком плотно перекрыли выход учителя, но и слышать ничего не слышал: знаем мы этих чусовских «писателей». Что он может написать, если каждый день ходит, как все, за хлебом? И вот Виктор Петрович здоровается на вокзале в Вологде. Здоровается с Куроновым, а глядит почему-то на меня…  «А не тебя ли я видел двадцать пять лет  назад в Чусовом «у третьего» (в Чусовом никто не говорил «у  третьего магазина», а просто   «у третьего»), собирающим окурки у железной дороги?»

И снова  письма Постникову:

«Как тоска прижимает! Чем внимательней вглядываюсь в наши газеты с журналами, чем больше слушаю своих товарищей, тем душа темнее. Какая-то гигантская воронка затягивает наше бедное отечество в омут праздного говорения, суесловия, всё нового обещательства и всё новых и новых заплат на нашем и без того лоскутном тришкином кафтане.  Так вот иногда думаешь   не оставить ли всю эту общественную борьбу, не стараться ли сохранить свет и силу слова вопреки этому шабашу. 

Не знаю   как сохранить, но как хранили русские молитвенники в своих лесах и скитах, чтобы к ним шли потом за словом совета Дмитрий  Донской, позже   уже и  Толстой и Достоевский к оптинским старцам, потому что там была сила выше иных слов. Сердце болит, и злость томит от жестокости нашей русской, опять и опять обворовывающей себя и своих лучших детей».
      
В 1998 году Валентин Курбатов был удостоен премии Льва Толстого. О нем заговорили как об одном из  немногих критиков, кто в труднейших условиях сохраняет честь и достоинство своей профессии. Леонард Дмитриевич попросил его написать что-нибудь о себе   для музея, где бережно собирается и хранится все, что связано с дорогим и глубоко уважаемым земляком. 

Да не только земляком   учеником:  в 1954 году Постников вручал юному Валентину Курбатову диплом за метание диска.  Вручал в той самой старенькой спортшколе, куда после распределения Пермского педагогического института был направлен директором, и которая затем выросла в огромный спортивный комплекс на берегу Архиповки: с плавательным  бассейном,  горнолыжной трассой, первым в стране подъемником, и где становились мастерами спорта, чемпионами  Мира и Олимпийских игр чусовские ребятишки. («… Как услышу, что опять Шуплецов всех во  фристайле обошел, то все оглядываюсь с чувством наглой самоуверенности   вот мы  как умеем!»    радовался Курбатов). 

Его поражало   сколько может сделать один человек, год за годом, преодолевая сопротивление равнодушных чиновников, как областных, так и местных,   делать через силу, «как в стане врагов, словно не родную историю спасает, а мешает всем жить». 

В 2004 году Валентин Яковлевич отмечал 65-летие. Наряду с многочисленными наградами, вплоть до автомобиля от «Литературной России», дипломами «за выдающиеся заслуги в развитии образования России», «за уникальный личный вклад в развитие дела и духа Святителя Николая Мирликийского», «за страстное слово, отстаивающее честь России»    звание «Почетный гражданин города Чусового».

Лучший критик страны,  имя которого стоит  в одном ряду с именами современных классиков, он живо и искренне интересуется жизнью в Чусовом, везде подчеркивает значительность и притягательную его силу, не устает говорить об этом с самых высоких трибун и заботится о культурной жизни города там, в высоких инстанциях.

Когда-то Николай Бурляев  написал ему стихотворение:
                               
Если ни я и ни ты
С ложью не выйдем в бой,
Не защитим Красоты
Перед зловещей тьмой,

Если не ты и не я
Факел сердец не зажжем,
Правды не скажем друзьям,
Песню души не споем…

Ежели я, если ты
Станем в глаза людям лгать
И ради благ пустоты
Свет Красоты предавать, 

Кто же за нас сбережет
Истины Свет золотой,
Мир от расправы спасет? 
Коль мы не вышли на бой.