Запрос России на Героя

Картина Павла Шардакова "Начало пути" 1 сентября 1581 года дружина Ермака Тимофеевича начала свой исторический поход по приращению сибирских просторов к России.

Всякий раз, как приближается эта дата, которую в нашей стране больше связывают с Днём знаний, возникает почти физическое ощущение, что Парк истории реки Чусовой куда-то сдвигается в пространстве – крестьянскими домами, часовнями, лавкой, кузницей и храмом Св. Георгия… Будто все они – казачьи струги и в назначенный час под гром лёгких походных пушечек отчалят и поплывут в сторону восхода солнца, как это произошло более чем четыре века назад.

Можно смело сказать: этнографический парк, давно уже ставший частью здешнего ландшафта благодаря Леонарду Дмитриевичу Постникову, берёт своё начало именно с образа Ермака. Ермак – это своего рода коренник, если сравнить сам парк с русской тройкой. Те, кто помнят открытие «Часовни похода Ермака» (а оно приходится на 80-е годы прошлого века) и действо, во время которого буквально оживали картины художника Павла Шардакова, написанные им здесь, на берегу Архиповки, и повествующие о драматических событиях самого похода, думаю, согласятся со мной: Ермак стал той личностью, вокруг которой во многом завертелась не только тогдашняя история Русского государства, но и близкая к нам история этнографического парка.

Погружённые в музыку Георгия Свиридова, ведомую взволнованным голосом-путеводителем самого Павла Фёдоровича, картины словно отбрасывали свои рамки, расширяясь в сознании зрителей-слушателей, выходивших по окончании сего действа с глазами, наполненными влагой.

Образ Ермака (в миру, согласно одной из версий, Василия Тимофеевича Аленина) и его боевых товарищей лишний раз доказывает, что движителями истории всё-таки становятся не массы, а одиночки, или, скажем так, отряды одиночек. Сегодня трудно поверить, что казачья дружина, по разным оценкам составлявшая от трёхсот до тысячи бойцов, присоединила к царству Иоанна Грозного огромную Сибирь. Едва ли не целый материк, если сопоставлять её с действительными географическими материками! Тем не менее, так оно и произошло.

И ещё одна особенность: знающие фарватер Чусовой, сплавлявшиеся по ней и ходившие на моторках, могут засвидетельствовать: идти против течения вверх по реке на стругах, гружёных вооружением и провизией, не просто сложно, а это сопряжено с колоссальными физическими и моральными усилиями. А если учесть, что дружине Ермака Тимофеевича приходилось порой, минуя перекаты, тащить струги волоком, на себе, посуху, уважение к тем первопроходцам перерастает в восхищение.

История не сохранила подлинного портрета народного героя. Да и биографические привязки тоже разнятся: то его предки были выходцами с Волги, то с Дона, но устойчива третья легенда – что малая родина Ермака Тимофеевича – Нижне-Чусовские Городки, откуда и начался его исторический поход на Сибирь. Иначе как ему подчинился сам путь?

Некоторые летописи гласят, что Ермак был «лицом плоск, а брадою чёрен». Кто-то из ермаковедов делает на этом основании вывод, что казачий атаман мог быть не чистокровным русаком, а, например, татарином, мстящим сибирскому хану Кучуму за какие-то личные с противоположной стороны ущемления. Или был он смешанных кровей – русско-татарских. Дескать, поэтому, когда во время последней битве Ермаковой дружины на притоке Иртыша реке Тоболе, он, израненный, нашёл свою смерть в водной пучине, татары погребли его тело с почестями и слагали в честь погибшего песни, чтя, как своего.

Но думается, они просто отдавали Ермаку дань уважения как воину-полководцу, чьё человеческое мужество и военное искусство того заслуживали.

Посему чем дальше нас относит течение времени от той вроде бы негромкой (пока!) даты, символизирующей начало похода Ермака Тимофеевича на Сибирь, тем сам образ легендарного атамана прирастать в значимости, равно как и память о Леонарде Постникове, одним из первых на Урале всерьёз задумавшемся о сбережении этого образа.

Юрий Беликов

1.Начало пути