Перекличка двух писателей

Исполняется  пять лет, как оборвался земной путь Леонида Ивановича Бородина, и пятнадцать лет, как не стало Виктора Петровича Астафьева.  

Есть некая таинственная перекличка в жизни двух этих личностей, двух русских прозаиков. Во-первых, перекличка географическая. Для одного (Астафьева) Чусовой стал местом проживания после возвращения с Великой Отечественной войны и литературной родиной. Для другого (Бородина) Чусовской район обернулся вместилищем отбывания срока в бараке особого режима политзоны «Пермь-36». Кстати, срок был не маленьким: 10 лет лагерей и 5 – ссылки. Что характерно: здесь же, на чусовской земле, Леонид Иванович Бородин, как и Виктор Петрович Астафьев, занимался литературным творчеством. Пусть – в более чем непростых условиях зоны, с попыткой спрятать-сберечь рукописи и последующей их конфискацией. 
 
Разумеется, на тот момент, когда Бородин был вписан в число сидельцев «Перми-36», Астафьева в чусовских пределах уже лет тридцать как не было. Зато они встретились и обрели друг в друге единомыслие после того как в 1987 году Леонид Иванович был помилован советской властью, хотя, будучи человеком необычайной стойкости, как говорится, за собственное помилование не ходатайствовал. 

Перекличка была ещё и в другом: оба целиком и полностью разделяли русскую идею. Ну, во-первых, Астафьев, учась в Москве на Высших литературных курсах, общаясь со своими сверстниками-писателями из других регионов СССР, пришёл к мысли, что Россия на фоне других республик выглядит как колония. Получалось, что «коренная республика», вобравшая в себя титульную нацию, жила хуже «пристяжных»? Примерно то же самое ощутил и Бородин, находясь в лагерном соседстве с отбывающими срок украинцами, прибалтами и представителями Закавказья. 

Как единомышленники Виктор Петрович и Леонид Иванович состояли в переписке. В особенности – когда Бородин стал главным редактором журнала «Москва». Впрочем, есть перекличка и в том, что жизнь обоих писателей оборвалась в ноябре: 24-го скончался Бородин и 29-го –  Астафьев. Время выстроило их уход в некую симметрию: исполняется 5 лет, как не стало Леонида Ивановича, и 15 лет, как оборвался земной путь Виктора Петровича. 
Оба были друзьями и поклонниками Парка истории реки Чусовой. Астафьев – на долговременной основе, поскольку на правах прежнего жителя здешних мест, так или иначе, не мог не навещать свою литературную родину и малую родину своей жены-спутницы Марии Семёновны Корякиной. Здесь же он в своё время оценил подвижнический подвиг Леонарда Дмитриевича Постникова – по сбережению духа Родины.

А Бородин приехал в гости к Леонарду Дмитриевичу за несколько месяцев до собственной кончины. Причём навестил этнопарк, побывав перед этим в музеефицированной «Перми-36». Он был заметно усталым (встреча с бывшей политзоной подействовала на него не лучшим образом)
и, очевидно, преодолевал некий подтачивающий его недуг. Однако, пообщавшись на следующий день с Леонардом Дмитриевичем, посетив Музей писательских судеб, «Часовню похода Ермака» и другие этнографические объекты, настолько воодушевился увиденным, что в своём очерке «Пермь в осаде, впоследствии опубликованном в журнале «Москва», высказался в том смысле, что, если бы он познакомился с Постниковым раньше, устроился бы в его парк разнорабочим и помогал бы ему до скончания дней. 

Жаль, что дни Леонида Ивановича, действительно, были уже сочтены. Но сегодня они оба – и Виктор Петрович, и Леонид Иванович – словно незримо присутствуют на левом берегу речки Архиповки, ведут вместе с Леонардом Дмитриевичем неоконченные ими беседы и продолжают тревожиться о России-матушке. 

Юрий Беликов