Жена, признанная мужем

22 августа исполнилось бы 97 лет урождённой чусовлянке, хранительнице очага астафьевской семьи, «зрячему посоху» Виктора Петровича Астафьева, писательнице Марии Семёновне Корякиной. 

Всегда есть соблазн – написать не «исполнилось бы», а «исполняется», потому что яркие, редкие, запоминающиеся личности живут до тех пор, пока они не исчезли из нашей памяти. 

Эта женщина прожила не просто длинную (91 год!), а удивительно насыщенную на события жизнь, наполненную высоким смыслом существования. Писатели не очень любят распространяться о собственных жёнах, музах и так далее. Но показательный пример: в одной из своих статей, увидевших свет в журнале «Смена», Виктор Астафьев признался: «Не у каждого жена Марья, а кому Бог даст». Он процитировал поговорку, почерпнутую из знаменитого словаря Владимира Даля. Однако не ради красного словца Виктор Петрович её привёл: поговорка полностью соответствовала действительности. 

Роль Марии Семёновны в становлении великого русского писателя Астафьева ещё предстоит оценить во всей её объективности. Пока лишь заметим, что, если бы у Виктора Петровича не было такого надёжного тыла в образе Марии Семёновны, думается, не оказались бы столь ощутимы его победы на писательском фронте. Не будем сейчас перечислять весь лауреатский список Астафьева, а также названия изданных книг. Они – на слуху. До сих пор. И останутся в золотом фонде русской классики. 

Фигура писательницы Марии Корякиной-Астафьевой, разумеется, намного скромнее. Она это понимала. Я помню нашу беседу в июне 1992 года на квартире Астафьевых в красноярском Академгородке, куда я прибыл по командировке журнала «Юность». Мария Семёновна, потчуя вашего покорного слугу домашним вином и пирогами, разоткровенничалась: дескать, «без меня литература проживёт и, как видишь, проживает». А далее: «Мне важно было в писаниях своих возвыситься до Виктора Петровича!»

Согласитесь: редкая, наверное, жена дорастает до подобного признания – что ей следовало возвыситься до мужа. И не просто до мужа, а до человека, чьё имя имело вес не только во всей России-матушке, но было известно и далеко за её пределами. 

А как могла возвыситься Мария Семёновна? Только, начав творить сама. Так потихоньку, ясное дело, что без ведома именитого супруга, Корякина росла от одной собственной книги к другой. 

Я помню, на меня произвели впечатление её воспоминания, названные «Знаки жизни». На тот момент об Астафьеве уже было написано немало всяческого рода мемуаров, вплоть до «легенд», опубликованных автором этих строк в журнале «Юность». Я даже почему-то уверен, что именно они подхлестнули Марию Семёновну самой взяться за перо и рассказать о житье-бытье с «китом литературы», что называется, из первых уст. Особенно – в самый сложный для их семьи, чусовской период, когда супруги потеряли первого ребёнка – дочь Лидочку. 

Не назову уже кто, но мне передали реакцию Виктора Петровича на изданные отдельной книгой «Знаки жизни» Марии Семёновны. Хозяин вошёл в комнату, где находилась верная спутница жизни, и ударил книгой об косяк!

Посыпалась штукатурка… 

Это было подлинным признанием! Только с той разницей, что Виктор Петрович допускал собственную трактовку происходящего, но отчего-то взгляда Марии Семёновны, несколько отличающийся от воззрений современного классика, не допускал. А надо бы. Ведь когда-то же он призвал на помощь поговорку: «Не у всякого жена Марья, но кому Бог даст». А раз Бог дал, стало быть, нужно смириться. 

…Теперь они сидят вдвоём на лавочке во дворе дома-музея в красноярской Овсянке и тихо-мирно беседуют. Оба – бронзовые! Самое время, когда никто и ничто не помешает обсудить то, что не удавалось в отшумевшем ХХ-м столетии. 

Юрий Беликов