Капитан и балерина

Селянкин и Каменская

На 23 апреля выпадает два юбилея: 100-летие со дня рождения писателя-фронтовика Олега Селянкина, окончившего в 1937 году чусовскую железнодорожную школу (ныне школа № 75) и 75-летие Елены Каменской, внучки поэта Василия Каменского, в прошлом – известной балерины Пермского театра оперы и балета, оставившей свой след и в истории Чусовского этнографического парка.

Если измерять историю этих двух личностей пределами памятных знаков, то получится, что между ними, личностями, всего ничего – шагов тридцать-сорок. Смотря, у кого какой шаг. Если же взять за основу балетный прыжок, то от «парящего» в небе макета аэроплана марки «Таубе», утверждённого Леонардом Постниковым в воздушном пространстве Парка в честь одного из первых русских авиаторов и поэтов-футуристов Василия Каменского, а также от сосны, посаженной здесь в 2007 году приезжавшей сюда его внучкой Еленой, до другого памятного знака – Олегу Селянкину, то, возможно, это уместиться в пару-тройку, что называется, па де пуасон, выполняемых на большом прыжке.

А той исторической сосенке уже, почитай, десять лет исполнилось. Так – через укоренённое руками внучки дерево – могучий дух Каменского воссоединился с замыслом Леонарда Дмитриевича – передать в масштабах небольшой деревенской улочки образ Времени и Родины.

Олегу Константиновичу Селянкину, например, довелось её защищать. Четырежды раненный во время Великой Отечественной, участвовавший в Сталинградской битве, награждённый орденами Красного Знамени и Красной Звезды, Отечественной войны I и II степени и многими медалями, он, казалось бы, в послевоенную пору должен быть принят с распростёртыми объятиями. Однако не всем известно, что, попадая в атмосферу бывшего тыла, фронтовики нередко становились людьми неудобными. Во всяком разе не всегда привечаемыми. Подобное приключилось и с капитаном-лейтенантом Селянкиным.

В марте 1945-го (на войне как на войне) его матросы совершили самосуд. «Одним мерзавцем стало меньше», - вспоминал впоследствии Олег Константинович. Но Селянкина как командира исключили тогда из партии, отобрали награды, лишили воинского звания и приговорили к семи годам лишения свободы. Впрочем, через год одумались – освободили, награды вернули и звание капитан-лейтенанта – тоже. Прибывший в Пермь офицер попробовал постучаться в Камское речное пароходство. Отказали по причине того, что он, дескать, не изучал местные лоции. Парадокс: лоции Волги, Онеги и Днепра капитану-лейтенанту были подвластны, а вот камские, стало быть, чересчур хитроумны.

… В пору, когда я познакомился с Олегом Константиновичем, он производил впечатление человека, вполне прочно и надёжно вписавшегося в систему тогдашнего времени. Однако изложенный выше факт свидетельствует о том, что мирная «прописка» будущего писателя, автора более тридцати военно-патриотических книг не была гладкой. Не это ли в итоге и подтолкнуло его к творчеству?

Селянкиным написаны повести и романы. Среди них – «Есть, так держать!», «На румбе морская пехота», «Школа победителей», «Когда смерть рядом», «Костры партизанские», «Перед расплатой».

Олег Константинович часто вспоминал свою малую родину – Чусовой. Особенно, здешнюю природу и, разумеется, как записной речник, - речку Чусовую. Помню, как, будучи в середине восьмидесятых по делам в пермском Союзе писателей, который Селянкин возглавлял более десятка лет, я заговорил с ним о возможном путешествии в верховья Чусовой на моторке. Глаза бывшего капитана-лейтенанта (писательская братия называла его между собой адмиралом) загорелись, но быстро потухли. Старые фронтовые раны и нажитые на гражданке болячки напоминали о себе, как якоря, брошенные за борт судна.

Узнав, что на левом берегу Архиповки Постников замышляет создать культурно-исторический центр и, в частности, Музей писательских судеб, Олег Константинович передал через меня в дар этому Музею свою капитанскую фуражку и кортик.

Общаясь с Селянкиным, я как-то спросил его, писал ли кто-то из художников его портреты? Он покачал головой – не то сетуя, не то констатируя. Однако уже где-то на излёте жизни писателя-фронтовика народный художник СССР Евгений Широков навестил Олега Константиновича в больнице и именно тогда сделал набросок к будущему портрету. Портрет удался.

На полотне уже пожилой, ещё не утративший синь в очах человек беседует со своим юношеским боевым прототипом. Пальцы обоих (Широков всегда придавал значение кистям рук) похожи. Только у пожилого сжаты в «замок», а у юного Селянкина как бы разомкнуты… Этот портрет ныне украшает экспозиции Парка истории реки Чусовой.

А в 2012-м году рядом с водной гладью пруда, что возле храма Святого Георгия, по проекту Леонарда Дмитриевича Постникова был открыт памятный знак писателю-фронтовику Олегу Селянкину. Этот знак гармонично соединяет в себе якорь, штурвал корабля, в центр которого вписан орден Отечественной войны, а вверху якорь ненарочито переходит в крест. Как писал поэт Николай Рубцов:

До конца, до тихого креста
Пусть душа останется чиста…

Юрий Беликов

1.Самолет taube и Леонард Постников