Экспедиция

Поэт «буйной удали и молодого задора» в 20-30-е годы много ездил по стране, его поэтические гастроли превращались в эстрадные представления, от которых «веяло весельем, здоровьем, жизнерадостностью».

Летом же Василий Каменский возвращался в родной Пермский край к другой жизни: рыбалке, охоте и таежным путешествиям по непролазным лесным дебрям. Может, последние напоминали ему о трагической тайне, омрачившей его раннее детство.

Первые годы жизни Василий Каменский провел на Шуваловских приисках в селе Боровском (в 12 километрах от села Медведка Горнозаводского района). Здесь на старом кладбище похоронены его отец и мать, скончавшиеся, когда маленькому Васе не было еще пяти лет.

В таежные уральские дебри мы едем на «уазике»-вездеходе, который, как маленькая лошадка, высоко взбрыкивает на каждой дорожной выбоине. Вместе с нами трясется на ухабах внучка поэта - изящная экс-балерина, преподавательница Пермского хореографического колледжа Елена Каменская.

- Я смутно помню деда из своего детства, к которому приезжала в село Троица, где сейчас музей Василия Васильевича, - рассказывает она. - Он уже был парализован, ходил с палочкой, потом совсем не ходил. Но оставался прекрасным рассказчиком. К нему приезжало много людей. И он постоянно рисовал что-нибудь.

Отправляясь на поиски детской родины Василия Каменского, попытаемся, насколько это возможно, погрузиться в глубины его личности. Его отец, тоже Василий Каменский, работал смотрителем приисков графа Шувалова. Во время обвала на шахте около села Боровского в 1887 году Каменский трагически погиб. Маленького Васю забрала в Пермь тетя, муж которой служил управляющим буксирным пароходством.

Скоро по хорошей дороге мы приближаемся к первой цели нашего путешествия - поселку Теплая Гора Горнозаводского района. В конце ХIХ века это крупный населенный пункт, центром которого был металлургический завод с доменным производством чугуна.

В музее поселка есть карта, на которой отмечены золотые и платиновые прииски, действовавшие сто лет назад поблизости от Теплой Горы. Эти прииски тоже посещал Каменский-старший. Но сведений о нем здесь не сохранилось.

Проезжаем мимо старого завода, на котором сегодня делают эмалированные ванны, вдоль длинного-длинного забора новой Теплогорской спецшколы для несовершеннолетних правонарушителей. На той же улице начинается кладбище. Но самые ранние могилы относятся к 30-м годам ХХ века. Именно в 1936 году тут появился памятник 44 рабочим-доменщикам, погибшим во время аварии.

В 1936 году 52-летний поэт Василий Каменский - в зените своей славы. По Каме стал ходить пароход «Василий Каменский». Поэт был широко востребован. Жил то в Москве, то в Троице под Пермью.

Следующий на нашем пути поселок Промысла значительно меньше. Сегодня здесь почти не осталось своего производства, кроме частной пилорамы. Даже картошка в огороде родится плохо.

Поселок пересекает маленькая, изрытая драгами речушка. Но золото и алмазы тут давно уже не моют. Пруд посредине поселка спущен и превращен в грязную лужу. От алмазной славы остался только памятный камень: «Здесь был найден первый в России алмаз».

Ближайшая дорога от поселка Промысла до села Боровского идет через Медведку. Но сегодня этот путь закрыт.

- Местный тракторист Семен, - рассказывает Леонард Постников, - украл трубу под дорогой и сдал в металлолом. И вода размыла дорогу. Придется ехать далеко в объезд, почти через Качканар. Хотя в Боровское можно не ездить, а летать. Возле села есть хорошая поляна для посадки.

И тут я вспоминаю, что Василий Каменский был одним из первых русских авиаторов. И даже само слово «самолет» взамен иностранного «аэроплан» ввел в обиход футурист Василий Каменский. «Уж если мы действительно футуристы, - писал он, - если мы - люди моторной современности, поэты всемирного динамизма, пришельцы-вестники из будущего, мастера дела и действия, энтузиасты-строители новых форм жизни, - мы должны, мы обязаны успеть быть авиаторами».

В марте 1911 года Каменский в Париже учился летать у знаменитого Луи Блерио. Одним из первых в России на моноплане «Блерио ХI» он совершал платные показательные полеты. Но и тут в его жизнь пришла трагедия: в 1912 году в Польше во время полета он потерпел аварию и едва остался жив. Но он словно не замечал трагедий. Как не заметил беды в октябре 1917 года (революцию он воспринял с каким-то художественным восторгом).

Мы уже в Свердловской области. Не доезжая до Качканара, сворачиваем на грунтовку, которая 25 километров петляет сквозь необъятную тайгу. В полутора километрах от Боровского останавливаемся у кладбища.

Страшное зрелище: кладбище из безымянных могил! Без дат и фамилий, с голыми металлическими крестами. Среди них два деревянных ветхих креста, прислоненных к большой раскидистой березе. Может, это могилы родителей Василия Каменского, изрекшего об отпущенном человеку времени: «Жизнь короче воробьиного визга»? Но табличек на старых крестах тоже нет, и мы никогда не узнаем, кто под ними.

И вот мы въезжаем в Боровское, когда-то широко раскинувшееся по берегам речки Железянки. Сегодня от села осталось несколько домиков, разбросанных на большом пространстве. Один из них - в центре: с проломленной крышей, разошедшимися, как ребра скелета, бревенчатыми стенами, от которых веет каким-то загадочным холодом.

И только в одной усадьбе нас встречает живой лай двух сторожевых псов. Пожилая хозяйка Нина Егоровна Гаясова встречает экспедицию, угощая крупной спелой брусникой и свежими огурцами. Да и как не радоваться неожиданным гостям - уже три дня Нина Егоровна живет здесь совсем одна.

- Постоянных жителей нет уже лет двадцать, - рассказывает она. - Мы с сестрой приезжаем из Качканара на лето. Иногда здесь останавливаются охотники или рыбаки. Приезжают в гости дети. А последним постоянным жителем была наша мама Агриппина Домнина, которая умерла в 1988 году.

В 1932 году, когда Агриппину и ее мужа Егора вместе с десятками других несчастных спецпереселенцев пригнали в Боровское, у них было трое детей. Двое из них умерли по дороге, не выдержав голода и стужи. Тогда тут сотни ссыльных мыли на гидравлике платину или добывали на драге золото.

- Мой папа работал на гидравлике, - продолжает рассказ Гаясова. - Когда мама без разрешения родила мою сестру Валентину, то папу арестовали и посадили в этот сарай, - Нина Егоровна показывает на таинственное здание-скелет. - За самовольное рождение ребенка он просидел здесь пять дней без пищи.

В это время Василий Каменский писал поэмы «Путь энтузиаста» и «Емельян Пугачев». Именно тогда в селе Троица семью репрессированного священника выгнали на улицу, а его дом отдали человеку будущего Василию Каменскому. 19 апреля 1948 года поэт перенес тяжелый инсульт, и до самой смерти 11 ноября 1961 года он был парализован.

Может быть, пережив трагедию в детстве, Василий Каменский всю жизнь не мог видеть ничего страшного. Он жил как ребенок, не отведавший горького плода с древа познания добра и зла. И потому оставался радостен. Всю жизнь, до смерти.

Фотоотчет