Почему горят музеи в Спарте

Когда мироточат иконы, люди готовятся к нешуточным испытаниям. Когда начинают гореть музеи, это знак, что испытаниям наступает предел. В минувшее Новогодье, истошно треща на всю морозную Россию, вспыхнули сразу два знаменитых в Пермской области музея под открытым небом - этнографический в Хохловке и постниковский град Китеж, официально именуемый Музеем истории реки Чусовой. Вспыхнули, словно сговорились.

Оба - по части русской старины. Первый, с его ветряными мельницами, очень бы понравился Дон Кихоту, второй, с его культом Ермака и крестьянского быта, любил посещать Виктор Астафьев.

Если первый пожар удалось потушить с наименьшими потерями, то второй слизнул огненными языками "Дом Фета" со всем его содержимым. 

Когда-то директор Музея истории реки Чусовой Леонард Постников, ища достойный архитектурный проект под своего рода дом творчества, наткнулся в старинном альбоме на вид двухэтажного особняка в стиле "а ля рюс". Позвонил в Москву приятелю: разведай, в каком состоянии сей объект? Тот нашел здание полуразрушенным, зато рядом, на земле, разглядел табличку: "В этом доме жил поэт Афанасий Фет".

То бишь особняка, где творил лирик ХIХ века, в Первопрестольной больше не значилось, а здесь, на глухом уральском километре, среди леса и гор он был вскоре повторен во всей своей первозданной красе. На втором этаже, в причудливом кабинете хранителя музея, побратались редкий портрет покорителя Сибири Ермака Тимофеевича и деревянная скульптура испанского идальго печального образа. Казачьего атамана, равно как и другую, расположившуюся здесь работу "Зимовка Ермака на Чусовой", написал волгоградский художник Павел Шардаков. Идальго разглядели в полене талантливые уральские зэки. Летописи гласят, что Ермак, двинувшийся на освоение сибирских просторов отсюда, с берегов Чусовой, утонул во время битвы на Иртыше. По иронии судьбы через четыре века ему еще было суждено сгореть как раз там, откуда он и начал свой знаменитый поход.

На протяжении двадцати лет, пока существует музей, Постников собирал архивы, связанные с жизнью и творчеством Виктора Петровича Астафьева на чусовской земле - фотографии, первые публикации и книги, свидетельства очевидцев. И не только архивы Астафьева - Александра Грина, Леонида Бородина, Валентина Курбатова, Марии Корякиной-Астафьевой, всех, кто так или иначе был связан с этими местами. Как написал узнавший о пожаре, живущий ныне во Пскове критик Валентин Курбатов, "от одних перечислений поседеешь". Всё это тоже сгорело.

На первом этаже "Дома Фета" располагался первый и пока что единственный в мире музей фристайла. Как большой спорт уживался с судьбами больших писателей? В том-то и универсальность фигуры Постникова, что он мог объединить эти два полюса. Когда-то основав в здешних местах детско-юношескую спортшколу олимпийского резерва "Огонек", он постепенно дорос помыслами и до собирания этнографических крох старой России, объединив этот странный замес нового со старым в соседствующих экспозициях. Дабы будущие спортсмены не напоминали спартанцев. А объединять было что.

На склонах Арининой горы, сбегающей к речке Архиповке, взросли многие чемпионы горных лыж. В их числе - двукратный победитель Чемпионата мира по фристайлу, серебряный призер Олимпийских игр Сергей Шуплецов. Не очень обласканный родным городом, в последние годы чемпион жил во Франции и, готовясь к предстоящей зимней Олимпиаде, испытывал себя гоночным мотоциклом. Навстречу выполз грузовик с выключенными фарами…

Гибель любимого ученика, желание увековечить его память и подвигли Леонарда Дмитриевича к созданию музея фристайла. Экскурсанты (спортсмены и не спортсмены) могли видеть здесь подлинные лыжи великого мастера, его чемпионскую одежду… Эти вещи тоже не пощадил огонь!

Вызванные пожарные прибыли, по словам Постникова, минут через сорок. Это надо удосужиться в небольшом-то городке! Потом выяснилось, что воды в рабочих емкостях не хватает. Упование огнеборцев на близость речки оказалось зряшным - промерзла до дна…

В подобных случаях кивки обычно отвешиваются в сторону коротких замыканий. Мол, неполадки в проводке. Головешки о том подробно не расскажут, но за последние пять лет на территории постниковского музея - по меньшей мере четыре пожара. Сначала сгорел действующий храм святого Георгия, затем - гостевой домик, потом - баня, теперь - "Дом Фета". Каждый раз с упорством обреченного директор Музея возводил на месте пожарищ новые деревянные символы. Кажется, кормились эти символы святым духом, потому что, ежели я скажу, что из городской или областной казны на поддержку уникального по российским масштабам Музея выделялись заметные средства, я погрешу против времени, да и истины.

В России наступило время Спарты. Пермская земля - не исключение. Дзюдо, карате, кикбоксинг, бои по правилам, бои без правил, кружки и школы боевых искусств растут по негласной, но вполне понятной и даже обусловленной причине. На это тратятся огромные деньги. Как, например, на проведение в Перми Чемпионата Европы по боксу. На музеи - нет. После недоумевают: отчего это Пермь - первая в Приволжском федеральном округе по уровню преступности?!

Потому-то и начинают музеи самовозгораться. Они будут возгораться и дальше. Выгорают последние островки красоты и памяти. В известном смысле это поджоги. Поджоги забвением. Власть ценит другое: крепкие кулаки и щелкающие зубы.

Виктор Сланцев
Наша газета / 2003 г. / №1(58)