Навсегда со своей землей

 Лучше и больше о Чусовом, нежели Мария Семеновна Астафьева-Корякина, никто не сказал.

Если бы не она, никогда бы нам не узнать, каким был Чусовой в тридцатые-пятидесятые годы,  как светло и как страшно жилось тут рабочему люду,  как доброта и взаимопонимание в семьях существовали  в среде чиновной заразы, и как, выходя из теплого мира дома, человек  попадал в клоаку, наполненную хамством,  чванством и брезгливостью даже к фронтовикам.

 

Чиновная знать рабоче-крестьянского государства любила только себя, и благоволила лишь к тем, кто перед ней прогибался. Впрочем, ничего не меняется по сей день – власти «демократические» озабочены собою не меньше и рвутся все к тому же сладкому куску пирога.

 

Но и  люди простые остались прежними: терпеливыми до поры до времени, любящими свою Родину, которую никому никогда не отдадут, как бы ни хотелось этого «мировому  сообществу»  и кое-кому из родных  «генералов».
У Марии Семеновны крепкая память, и можно приводить страницами ее  рассказы о чусовской жизни – всё встанет перед глазами ярко и зримо. Она не хитрит, не подстраивает перо под кого-то, и никому не старается угодить.  Такие писатели  были и есть крайне редки. 

 

А что ты получишь, какие награды за честность? Честность в нашей стране не котируется, да и вряд ли котируется вообще где-нибудь.  Так что – взявшись писать, она знала, чем ее правда для нее обернется; однако не отступила. Зато ее знаковая книга «Сколько лет, сколько зим» будет жить столько, сколько проживет Чусовой.  Это и есть тот след, который  обязан оставить после себя каждый из нас – честный след, тёплый и резкий, любящий  и прощающий. 

Когда Мария Семеновна пишет о себе – поражаешься ее мужеству.    Вынести на люди самое свое сокровенное могут единицы.  А она не боялась,  писала, обнажаясь перед читателем,  уверенная, что человек нормальный ее поймет.  Ей было вдвойне тяжело писать, ничего не припрятывая, потому что, во-первых, она женщина, мать, во-вторых, жена большого художника, известного во всем мире.  Ей приходилось выдерживать «цунами» Виктора Петровича, когда он прочитывал в ее книгах неприкрытую о нем правду.  Трещали от его пинков двери в квартире, громыхал крик, – а она держалась, держалась стоически.  Но сколько в ее книгах любви к нему, сколько маленьких забавных случаев, связанных с ним!  Она воспринимала его как ребенка, которого умная мать обожает, но потачки ему не дает. Она была ему помощницей, другом, и ни разу в жизни  не предала.

Он знал ей цену.  Первые экземпляры книг, какие  выходили у него, посвящал ей.  В день 45-летия их совместной жизни, не дозвонившись до Красноярска, Виктор Петрович отправил  письмо:  «А тебе, Маня, в сегодняшний наш торжественный день хочу повторить то, что собирался сказать по телефону, – я тебя люблю больше всех людей на свете! Желаю, чтобы ты была всегда с нами и терпела нас, сколько возможно. Ложусь спать, думая о тебе и ребятишках».

Знал Виктор Петрович и то, что кроме уральской земли для его жены никакой другой земли не существует:  она жила только Уралом, только с детства родной средой.  Она почти не замечала  ни Вологды, ни  Красноярска.  В Академгородке, четвертый этаж панельного дома, – вот весь ее  мир.  Редкие выезды на концерты, на встречи – и снова квартира, которую бы хотелось перенести в Чусовой!  Всё, что связано с Чусовым, она вдыхала в себя с жадностью, как человек при  нехватке кислорода.  

Не будь у Марии Семеновны громадной занятости делами, детьми, внуками, домом,  она бы каждый год ездила в Чусовой – отдышаться от «чужих» мест.  И всякий раз не успевала бы наглядеться,  наплакаться, навспоминаться  – то у пустыря, где стоял когда-то родительский дом,  то  у клуба, откуда провожали ее на фронт и где накануне она танцевала прощальный вальс с полюбившимся парнем,  то у  маленького домишки, построенного Виктором Петровичем – маленького, но широкодушного и гостеприимного,  то у ДЕПО, где когда-то работал ее отец.  И, возвращаясь в Красноярск –  до будущей поездки – она бы легче переносила свою сибирскую «чужесть». И люди, с которыми она когда-то общалась в Чусовом и Перми, не забывают ее.  Как забыть хлопотливую женщину, помогавшую всем без разбора?  Как забыть ее чуткость к  начинающим авторам, так нуждающимся в поддержке?  А забудет ли когда-нибудь ее тот мужчина, которого она  вытащила из Сылвенского залива?  Их лодка перевернулась, мужчина тонул – а она, схватив его за волосы, выгребала  одной рукой к берегу, хоть сама могла сто раз утонуть.

Сильная женщина.  Властная женщина.  Она отнюдь не простая, и находиться с ней рядом бывает порой тяжело. Но это пока  не узнаешь Марию Семеновну.  А как узнаешь – поймешь, что она в любой ситуации  найдет, чем помочь тебе и чем  порадовать.


Дом на ул. Партизанской, г. Чусовой