Он шел от храма к храму (К 89-ти летию со дня рождения П.Ф. Шардакова)

В который раз, просматривая изданный в Санкт-Петербурге в 2010 году сборник материалов о жизни и творчестве заслуженного художника России Павле Фёдоровиче Шардакове, ощущаешь какую-то неземную, космическую силу творчества этого великого МАСТЕРА. Спасибо за этот сборник жене Павла Фёдоровича - Светлане Сергеевне Шардаковой и заслуженному деятелю искусств России Мямлину Игорю Гавриловичу. 

Так уж получилось, что помогая всякими мелочами создателю "Огонька" и Этнопарка Леонарду Дмитриевичу Постникову в его благородной подвижнической деятельности, я часто бывал на "Огоньке" и своими глазами видел как развивался и прирастал новыми строениями и экспонатами Музей истории реки Чусовой.
 
Тогда, году этак в 1985, я впервые услышал о художнике, который, по просьбе Леонарда Дмитриевича, что-то пишет для музея и, даже, видел его издалека в шляпе, плаще и сапогах, но со спины, куда-то спешащим. Тогда знакомство не состоялось. 

В то время, часто посещая крупные музеи, я скептически относился ко всем современным художникам, даже к столичным, не говоря о провинциальных. Так уж получилось, что последующие 20 лет мои приезды в Чусовой не совпадали с приездами Павла Фёдоровича. 

За это время по его проекту был построен в музее из конструкций Архангело-Пашийской домны знак, посвящённый гриновским Алым Парусами,

а самое главное, им был написан мощнейший цикл картин, посвящённый походу Ермака в Сибирь, который, по праву, стал становым хребтом Этнографического парка истории реки Чусовой, его гордостью, его славой, на зависть лучшим музеям России и мира. Картины были написаны в иконописной манере, а филигранно и кропотливо прописанный сюжет просто поражает воображение.

Наше знакомство состоялось позднее, в 2001 году на праздновании двадцатилетия Этнографического парка истории реки Чусовой, куда съехались музыканты, архитекторы, поэты, литераторы, художники и прочая творческая братия со всех концов страны, дабы поддержать Леонарда Дмитриевича и Зою Михайловну после недавней кончины их сына Владислава Постникова.

 
Перед торжественным собранием во дворце культуры нас, многочисленных гостей, кормили вкусным обедом в столовой ЧМЗ, и мы втроём: Светлана Сергеевна, Павел Фёдорович и ваш покорный слуга, случайно оказались за одним обеденным столом.

Узнав, кто я такой, Павел Фёдорович Шардаков стал меня расспрашивать так, как будто давно хотел со мной познакомиться и осыпал меня вопросами на разные темы. Я же делал то же самое, прекрасно понимая, в чьи глаза смотрю, с каким редчайшим мастером соприкоснулся в жизни. Мы, что-то взахлёб начали говорить друг другу, и, в один из моментов, я сказал, что восхищён изяществом его линий и, что она близка к линии кисти Андрея Рублева. Павел Фёдорович рассмеялся и рассказал, как он учился в студенческие годы у великих мастеров, как ему давали копировать картины Серова, чьим творчеством он восхищался до слез.

А однажды, в Русском Музее, он копировал карандашный рисунок (Павел Фёдорович назвал то ли Леонардо да Винчи, то ли Микеланджело), отрабатывая штриховку и ту самую живую линию, создающую и объём, и воздух. Владение живой линией приводит карандашный рисунок почти к живописи. А даётся это единицам, через большой труд. Как только он закончил копирование и положил два рисунка рядом, чтобы внимательно посмотреть, как получилось и, что он сделал не так, раздался вой пожарной сирены и в помещение вбежала эксперт музея. Посмотрев на лежащие рядом рисунки, она схватила рисунок Павла Фёдоровича и умчалась убрать его в архив. Конечно потом разобрались в этой нелепой ошибке, но, как сказал Павел Фёдорович, он не шёл из музея домой, а как будто летел над людьми от гордости за свою, пусть не большую, но столь ценную для него творческую победу.

Мой же рассказ о том, как я, будучи ещё абитуриентом, сумел защитить диплом московского архитектурного института даже не поступив в него, привёл уже Павла Фёдоровича и Светлану Сергеевну в восторг. Но этом как-нибудь потом-не обо мне речь.
 
В те праздничные для музея дни, когда мы все много общались друг с другом, меня поразили скромность Павла Фёдоровича, глубина его знаний, открытость и простота общения, полное отсутствие «забронзовелости». Его радовало, что у Леонарда Дмитриевича есть друзья, готовые прийти на помощь в трудную минуту.
 
После официальных речей юбилея, мы, гости Постникова, уединились в Этнографическом парке и стали свидетелями фантастического импровизированного литературного концерта, который мастерски зажгли великолепные поэты Анатолий Гребнев и Юрий Беликов при молодецком участии Валентина Яковлевича Курбатова.

Гармонь, стихи, песни, байки всё лилось как из рога изобилия. От желающих, что-то высказать не было отбоя. Гремучая смесь народных и патриотический песен с лирическими стихотворениями, да с частушками под гармонь, была настолько хороша, что увлажняла глаза всех присутствующих то от смеха, то от грусти. "Как же мне с вами хорошо" - говорил с восторгом Павел Фёдорович: «Здесь настоящая Русь! Как я по ней соскучился!". Будучи зрелым мастером и зрелым мужчиной, он, как ребёнок, восторгался и не стеснялся этого. А его огромные голубые детские глаза выражали глубину и чистоту его души.

Я представил себе, если бы Павел Фёдорович позвал бы меня с собой чуть перефразированной фразой Андрея Рублёва (из фильма А. Тарковского): "Вот и пойдём вместе! Ты будешь церкви строить, а я буду их расписывать." 

Я бы согласился сразу! Не раздумывая.

В одном из уважаемых мною фильмов, а именно: «Покаяние» режиссёра Абуладзе, устами гениальной актрисы Верико Анджапаридзе сказаны слова: "Зачем нужна дорога, если она не ведёт к Храму? ". Размышляя над этими словами, понимаешь, что далеко не каждому Бог дарует дорогу, ведущую к Храму. И уж единицам на земле даёт возможность идти от Храма к Храму. 

Я уверен, что дорога Павла Фёдоровича Шардакова шла от Храма к Храму.

Андрей Сергеевич Калинин, архитектор